Это крылатое изречение гениального Федора Михайловича Достоевского завораживает как содержащее чудесную тайну и как обещание её раскрытия. Кажущаяся простота его подкупает и даже на первый взгляд кажется наивной. Конечно, всё гениальное просто, если это точное описание явления или закономерности. Как формула, где нет ничего лишнего. Когда же мы имеем дело с иносказаниями, обобщающими в своей краткой и ёмкой форме эти явления или закономерности, легко поддаться соблазну понять их просто (упрощённо) и не утруждать себя постижением их реальной глубины и богатства.

Как практикующий психотерапевт, я полагаю, что Ф.М.Достоевскому открылся механизм излечения («спасения»). Анализ идей, заложенных в знаменитом высказывании, позволяет предполагать, что его автору стала очевидной безобразность болезни, несчастья или страдания. И то, что здоровье, личностное благополучие и счастье человека сродни гармонии и красоте. Данная гипотеза в известной степени противоречит общепринятому мнению о фетишизации страдания, которое якобы свойственно творчеству этого великого писателя.

Однако, что, и, главное, как мы знаем о красоте? Если преследовать эту цель — понимание и описание эмпирического знания красоты, а не рассуждение о красоте, то возникает несколько любопытнейших вопросов. И главный вопрос — феноменология красоты или же, если точнее, — в каких формах существует знание о красоте. И только после ответа на этот вопрос возможно понимание целительности красоты.

Как мне представляется, феномен знания красоты непосредственно обнаруживает себя в соответствующих состояниях, которые можно назвать нумизматическими (чудесными) состояниями. Это состояния восхищения, любования, благодати, причастности к великому, совершенному, вечному. Их можно сравнить с состояниями самоактуализирующихся личностей, которые А,Маслоу назвал «пиковыми состояниями».

Поскольку знание о красоте существуют в форме переживания красоты, то возникает вопрос о том, в чём же сила красоты? Силу красоты следует искать в образах красоты. Под образами красоты я подразумеваю визуальные образы и аудиальные образы (образы гармонии), построенные по принципам максимальной информационной ёмкости и простоты структуры. Именно такое точное сочетание содержательности (максимальная информативность) и элегантности (простоты структуры) характерно для образов красоты и гармонии. И именно это соотношение характеризует известный «Срединный Путь», принцип «Золотого сечения», восточные принципы взвешенности, сбалансированности, принципы незнания и «недеяния». Такие образы вызывают соответствующие оценки экспертов: удачное художественное решение, неповторимость, оригинальность.

Однако, никакие экспертные оценки не сопоставимы с тем реальным кинестетическим откликом, который вызывают образы красоты и гармонии. Иносказательно говоря, тот отклик, который вызывают у субъекта образы красоты и гармонии, выражается в состоянии любви. То есть любовь есть состояние переживания образов красоты и гармонии. Это полностью соответствует этическим принципам: «любовь правит миром», «любовь — это путь», «любовь — это смысл и счастье человека», «счастье — это значит любить и быть любимым», «любовь это Бог, а познание Бога возможно только в любви».

И, наконец, библейская заповедь: «возлюби творца своего всем сердцем и разумом, и ближнего своего как себя самого».

Образы красоты и гармонии буквально привлекают внимание субъекта и, следуя за собственным вниманием, человек реально оказывается в мире красоты и гармонии! Эти образы зачаровывают. Это как у Моцарта, когда «две ноты влюблены друг в друга». Как я уже говорил, это нумизматический — чудесный мир. Это прекрасный «транс», который характеризуется качеством проживания более высокого порядка, нежели в обыденности. Эти образы и звуки строятся на субмодальностях чистоты, свободы, радости, света, перспективы. И в силу этих и подобных им свойствам субмодальностей Майкл Холл — выдающийся исследователь в области современного НЛП (нейросемантика и мета состояния) — отмечает классические субмодальности (структурные компоненты образа) как мета модальности. Особенности мета модальностей образа определяют его статус: будет ли он образом красоты и гармонии, или же он будет уродлив или какофоничен. И это в свою очередь определяет то, будет ли человек в любви и счастье или же в ненависти или страдании.

Можно говорить об известной альтернативе, об образах красоты и гармонии, — с одной стороны, и образах уродства и дисгармонии, — с другой. В первом случае человек образами привлекаем, во втором случае — он на образах фиксирован. То есть способы обретения состояния любви и счастья, — с одной стороны, и ненависти и сострадания, — с другой стороны принципиально различны. В первом случае человек как бы влеком красотой, он очарован и открывается навстречу прекрасному, во втором случае — человек фиксирован опасностью и стремится защититься от неё. Уродство и дисгармония — это выражение дезадаптивности, неадекватности, несостоятельности, несовершенства. Соответствующие мета модальности таких образов пугающи и отвратительны. Они выражают страх, зависимость, болезнь и беспомощность.

Каждый человек рефлекторно реагирует на те образы, которые он же сам и порождает в силу своей личной истории социализации. Этот механизм рефлекторного реагирования на мыслеформы и образы называется идеодинамикой. Негативная идеодинамика делает человека больным и несчастным, а позитивная — здоровым и счастливым. Образ красоты самодостаточен и отражает подлинную природу человека, в то время как образ уродства — требователен и инфантилен. За уродство нужно платить (если есть чем и кому), а красота ничего не требует.

В заключение приведу стихи великого испанского поэта золотого века Лопе де Вега, отражающие принцип естественности и самодостаточности красоты.

Вы так красивы, что, взглянув на вас,

Я убеждён, что вы благополучны.

У женщины — как опыт учит нас —

Здоровье с красотою неразлучны.

Вы свежестью так радуете глаз,

Что лишь невежда, лишь глупец докучный,

Который до рассудка не дорос,

Вам о здоровье задал бы вопрос.

Итак, что вы благополучны, зная

По вашим восхитительным чертам,

Хочу узнать, сеньора дорогая,

Насколько я благополучен сам.