Главная основная особенность любого живого существа стремиться туда, где ему хорошо. Это характерно даже для одноклеточных. Амёба, к примеру, избегает щелочных или кислотных сред, опасных для жизни, и стремится к среде, обогащённой питательными веществами. Человек — не исключение. Каждому из нас свойственно это вечное стремление к чему-то хорошему. То есть туда, где нас ждёт комфорт, уют, спокойствие и радость. Для многих это самое «хорошо» определяется как трудноразрешимый компромисс между свободой и любовью. Свобода и любовь, красота и гармония — реальные смыслы и высочайшие ценности каждого разумного человека, следование которым делает нашу жизнь интересной и содержательной.
Хорошо там, где любовь и свобода. Мне представляется, что все великие учения о личности человека, его зрелости и о счастье так или иначе предполагают приоритет одного из этих центральных ориентиров. Так, учение З.Фрейда о структуре и движущих силах личности опирается на категорию «либидо», что можно трактовать как «жизненная сила любви». В то же время ближайший его ученик и далее оппонент А.Адлер строит свою систему на категориях преодоления комплекса неполноценности и власти. И это со всей очевидностью приводит нас к вектору свободы. Клиент центрированная психология К.Роджерса опирается на силу любви, а главная установка гештальттерапии на обретение субъектом реальной ответственности за всё происходящее с ним предполагает опору на силу личной свободы.
Следует утверждать, что личная сила человека строится на базе постоянного разрешения всё более усложняющегося противоречия между его стремлениями к любви и свободе. При этом, как мне представляется, эта диалектика обнаруживает себя уже в основных характеристиках сменяющих друг друга возрастных этапов развития человека. Так, для младенческого возраста характерно эмоциональное доминирование, связанное с общением ребёнка с матерью, для раннего детского возраста — доминирование предметного, ориентированного вовне познания мира. Следующий за ними период дошкольного детства опять ориентирован на развитие эмоциональной сферы личности, связанной с интенсивным расширением коммуникативной сферы дошкольника. А следующий затем этап начальной школы опять же переориентирует теперь уже школьника на познание. И так далее….
Легко обнаруживаются следующие закономерности: для полноценного развития человека как личности, важно полноценное его прохождение «периодов любви» и «периодов свободы». Соответственно, в крайних вариантах условно можно говорить о «человеке любви» и «человеке свободы». Это своеобразная шкала смысловой ориентации и личностного своеобразия. Для «человека любви» важно видеть основные смыслы своей жизни в отношениях, а для «человека свободы» — в достижениях.
На самом же деле парадокс этот — есть лишь момент роста, развития человека, формирования его как личности и обретения им личной силы. Там, где есть парадокс, всегда обнаруживает себя закономерность более высокого, генеративного порядка. Становится понятным, что любовь и свобода будучи самостоятельными смысловыми векторами, вместе составляют «пространство личной силы». Это, образно говоря, система координат «Х» и «У», создающая плоскость, каждая точка которой — момент «Здесь и сейчас».
Опираясь на понимание жизненного пространства как явления личной силы, существующее в смысловых координатах любви и свободы, можно сделать очень важное предположение относительно качества жизни человека. Этому вопросу были посвящены две предыдущие статьи (ЗЛ №№…..). Это предположение звучит так: качество жизни человека есть некая функция удовлетворённости как потребности в любви, так и потребности в персональной свободе. Только в сочетании этих динамических сил возможно полноценное проживание человека момента «здесь и сейчас». Ибо если человек в основном ориентируется на смыслы персональной свободы, то он в конечном итоге приходит к одиночеству. А если же для него приоритетным является «поле любви», то происходит деиндивидуализация, потеря субъектности и в результате — зависимость.
Зрелая личность интегрирует оба фактора. И тогда, — в отличие от изначально инфантильных свободы (как необходимости «завоевания места под солнцем») и любви (как нарциссическая потребность во внимании со стороны других), субъект оказывается способным искренне давать и принимать. Только в таком зрелом варианте интеграции любви и свободы появляется реальная возможность дарить свою любовь, расширяя их пространство свободы другого. И только на таком уровне личностной ориентировки человек способен понимать и принимать уникальность индивидуальности другого как своеобразный подарок судьбы, открывая тем самым в себе безграничные возможности любви.
Хорошо там, где (и с кем!) исчезают приоритеты любви или свободы. Мне представляется, что сам факт этой закономерности имеет далеко идущие последствия. Органический синтез этих двух очень важных для человека сил в процессе его личностного развития создаёт не просто эффект синергии, что само по себе открывает новые и скрытые ранее возможности обретения свободы и любви. Жизненная энергия этих мощных инстинктивных тенденций у зрелой личности создаёт совершенно новый процесс, — процесс творчества.
Как я писал ранее (ЗЛ № …), именно творчество непосредственно и полно выражает истинную природу человека. И если внимательно присмотреться к природе самого творчества, то даже на самый поверхностный взгляд оказывается, что в его структуре обнаруживаются и тенденции любви (любознательность, интерес, воодушевление, одухотворённость…), и стремление к свободе (самовыражение, самоутверждение, созидательность, выход за границы известного …).
И здесь возникает возникает ещё один вопрос (то есть предполагается ещё один инсайт): является ли творчество, как процесс более высокого порядка (чем процессы обретения личностью пространства свободы и любви) неким системообразующим фактором качества жизни, в том числе в моментах «здесь и сейчас»? Ответ на этот, на мой взгляд уже риторический вопрос, — в следующих номерах ЗЛ. Важно лишь сказать, что хорошо там, где любовь и свобода у хозяина жизни открывают статус её творца.
